В Нерудовой улице есть свои привидения. Самое известное из них - швед, который здесь появляется в полночь еще с Тридцатилетней войны. В то время шведы захватили в Праге Малу Страну и Градчаны. Их команда размещалась в Страговском монастыре, откуда они отдельными группами и поодиночке выходили мародерствовать в окрестностях. Один из них был особенно жадный до чужого добра: ограбил несколько пражских костелов и надеялся отвезти домой прекрасные серебряные светильники и золотые предметы для богослужения. Однажды он возвращался с добычей из Малостранского рынка к Страгову, а малостранцы уже знали этого грабителя и ждали его в засаде. В ночной темноте они застигли его врасплох, стащили с коня и так набросились на него, что в этой резне отрубили ему голову. Добычу у него отобрали, а пустой мешок оставили на плече покойника, из раненное тело которого закопали на кладбище у Янского вршка. Какое-то время шведы его искали, но во время войны люди пропадали, как песчинки в море, и военные вскоре забыли о своем товарище.
Однако швед не исчез. Время от времени он выходит из могилы, садится на коня, с пустым мешком и головой в руке направляется по Увозу к Страговскому монастырю и ищет добычу, за которую когда-то так дорого поплатился.
Он никому не навредил с тех пор, как лишился головы, за исключением единственного случая. В тот раз по дороге он встретил какого-то пьяницу, который подошел к нему и воскликнул:
«Ты, безумец! Зачем держишь голову в руках? Уж если не можешь поместить на подходящее для нее место, положи хотя бы в мешок - так будет удобнее, друг!»
Пьяницы рады поговорить с каждым, а этот был настолько пьян, что готов был подружиться и с привидением. Швед пришпорил коня, прискакал к пьянице и дал ему такой подзатыльник, что тот упал на мостовую и очнулся только к утру.
Это единственный случай, когда обезглавленный швед из Нерудовой улицы навредил людям. Возможно, он встречал по дороге еще одно привидение без головы, которое появляется в полночь по пятницам. Неделю за неделей около дома «У Трех золотых корон» останавливается карета и из дома выходит скелет без головы. Его раскаленные кости светятся, будто его жарили в адском пламени. Он садится в карете и едет на косогор. На месте дома «У Трех золотых корон» когда-то был монастырь с кладбищем, и вероятно, там был похоронен этот пылающий скелет. Это все, что можно уточнить о происхождении этого привидения. Карета направляется по улицам с раскатистым гудом, колеса грохочут по булыжникам, а шум разносится в ночной тишине, мешая малостранским любителям сна. Люди бы рады помочь пылающему скелету хотя бы ради своего спокойного сна, но никто не знает, что именно он сделал и каким способом его можно освободить от заклятия.
Поэтому он будет страшить, наверно, вечно.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
